Родился я в Баку в многонациональном дворике пролетарского района. Отец работал проводником, мама — домохозяйка, шестеро детей. Я благополучно трудился линотипистом, пока однажды соседка не пригласила меня в цирк. И все. Я влюбился в него сразу. Бросил все, пошел работать униформистом. Дома меня ругали — манеж подметаешь, позоришь семью. Однажды из-за недосмотра ассистентов тигры Назаровой вышли из клетки, и мне пришлось водворять хищников обратно. После этого я попал в аттракцион к знаменитой дрессировщице, и меня приняли в комсомол. Прошел школу у Маргариты Назаровой, Константина Константиновского, Вальтера Запашного, Ирины Бугримовой. Уже появился опыт, определенное мастерство, но мне не давали работать самостоятельно почти 15 лет, потому что я не был коммунистом. Как я рвался в партию — вы представить не можете! Но когда я отказался в обмен на это написать пасквиль на знакомого, мне сказали: «Ноги твоей не будет в партии!» Много лет я пробыл на вторых ролях. Наконец, когда смог работать по-настоящему, сделал аттракцион «Давид Сасунский» и «Тигры-шоу», стал народным артистом России. Мне еще бы лет 15 прожить, чтоб воплотить все замыслы в жизнь. Слишком поздно состоялась раскрутка, так мало времени дано…
И КНУТ, И ПРЯНИК
Цирк — довольно консервативный вид искусства, как балет и театр. Он настолько устоялся в своих формах, что развивается по тем классическим канонам, что и другие такие же виды искусства. Элементы модернизма, поиски новых жанров, синтез старых и новых форм не меняют основной его сути. И это прекрасно. Цирк неизменен и узнаваем так же, как воспоминания детства. Он поражает детское воображение смелостью, ловкостью, красотой акробатов, храбростью дрессировщиков, потрясающими возможностями человеческого тела, соприкосновением к живой природе. Увидеть воочию хищников, как они подчиняются человеку — какое сердце не замирало в восторге! Я работал с львами, шакалами, гиенами, леопардами, пумами. Но тигры — особая любовь. В царстве кошачьих они — самый чистый подвид. Говорят, что я сам больше похож на тигра и внешне, и по характеру. У нас полное доверие и взаимопонимание. Я один из немногих дрессировщиков, кто может встать к тигру спиной. Но никогда не верьте, что дрессировщик не боится входить в клетку. Войти-то любой дурак может, но оттуда еще надо нормально выйти. Восемь лет назад в Челябинске меня порвала тигрица Уссури – жестоко порвала, еле выкарабкался на этот свет. Я чувствовал ее дыхание у себя во рту — ее клык пробил щеку. Вырвался от нее, весь как кусок лохмотьев. Еле заштопали. Я продолжал с ней работать. К сожалению, Уссури уже была зациклена на мысли меня поймать и порвать. Мало того, начала настраивать на это Зару и Раду. Не давали мне работать — шли в атаку и все. А все потому, что Уссури сразу не наказали, как следует, за нападение. Пришлось Раду и Уссури сдать в зоопарк.
Вообще-то тигр, прошедший хорошую выучку у дрессировщика, редко нападает на человека. Как вы думаете, какого тигра легче дрессировать: родившегося на воле или в неволе? Вот она — ошибка. Легче выдрессировать дикаря. Поймали зверя — тот бесится, шерсть дыбом, кидается на клетку. Бросишь ему покрышку — он всю свою злобу на нее выместит, спесь оставит. Потом сам входишь в клетку, он — на тебя. Ты его — по морде. Объясняешь ему, что тебе больно. После такой встряски зверь на тебя не нападет — проверено. А малыш, рожденный в неволе, привык к людям, и воспринимает как равного зверя. Хватает когтями, впивается клыками, не понимает, что человеку больно. Накажешь — он может год после этого к тебе не подойти. Думаете, метод гуманной дрессуры, пришедший к нам от немцев, — только ласка и добро? Вы видели хоть раз, как воспитывает орангутанга его мамаша. Малыш полез к ней, цапнул больно, она его хватает за шкварник и со всей силы хрясь о пол. Кнут и пряник — он и у людей весьма эффективный способ воспитания. Я по натуре холерик. Но на репетиции могу терпеливо час-два уговаривать, ждать, чтоб сел на задние лапы. Битьем ничего путного не сделаешь. Палочка в моей руке?.. Обыкновенная палочка, лыжная. Это не знак наказания. Это мой коготь. Чем-то я должен тигру погрозить…
А ТИГРЫ, КАК ЛЮДИ,..
Представьте, тигр будет рассказывать о дрессировщике: «Придурок. Зашел в клетку, начинает меня воспитывать. Да я его одной лапой перешибу, и прыгать он у меня будет»…
Что мы для них? Один удар лапой — и сетки нет. Еще один удар — от любого человека мокрое место останется. У них 10 когтей по 12-15 сантиметров и клыки — 10 наверху и 8 внизу. Счастье наше в том, что тигры сами не понимают своей силы. Также как некоторые здоровые мужики боятся маленькой стервы-жены или пигмея какого-нибудь, который на них прыгает. А может быть, это уступка сильного слабому суетному человечку: ну на, удовлетвори свое тщеславие. Так уж и быть — прыгну, если тебе надо. Отсюда и та снисходительность или ленца, с которой тигры отмахиваются от палочки дрессировщика.
Я люблю тигров за то, что в них нет подлости, как, например, у львов. Львы держатся прайдами (группами), а коллектив всегда наглее и нахрапистее. Помните, у людей: «Ну кто на нас с Васей!» Вы же не слышали: «Ну кто на меня, на Васю!» Тигры же — одиночки по жизни, это красивые, благородные животные. Это порода. Я знал сына Валерия Чкалова, известного летчика. Это настоящий мужик, он для меня был и остается эталоном человека, мужской красоты и внутренней, и внешней. Двухметрового роста, руки, глазищи… Тигры — это подвид таких настоящих мужиков. Их трудно обидеть, но они легко обижаемы. Встречаются свирепые. Был у нас Ахилл, голову опустит, шерсть дыбом и на тебя попер. А молодые тигрята — те же дети. Урал меня как-то за ногу поймал и сапог прокусил. Я ему дал как следует. Он это запомнил. Сейчас показываю сапог — он морду воротит. Не сапога боится, а кулака. Ну уж когда тигренок хорошо работает, мы ему мяска побольше… А девчонки-тигрицы — красавицы, куколки. Зара — свирепая, своенравная, настоящая горская женщина. Кукла — мягкая, женственная, все команды выполняет с удовольствием. Катя была -руку на нее положишь, вся расстилается: весь мир мой, дрессировщик мой, на всех плевать хотела. Бетти — воздушная девочка, приучаю ее быть тигрицей, чтоб рычала, публике это нравится. Вот две старушки Лау и Рикки. Ой ну это актрисы — Гоголева и Яблочкина. Лау лежит- лапу на лапу положит, а Рикки — сама томность, как будто накрашена. Я ей говорю: «Мадам, пожалуйста». Она сойдет с барьера — вся такая нега. Никто их этому не учил. Это же актерское мастерство в тигровой шкуре. А возьмем нашего баламута Урала, вон там с краю пацан лежит. Он такой дын-дын, воздушный дурачок такой, всех любит, а его все лупят. Он ложится и думает: ой куда ж мне уйти. Аргоша — дородный, его никто не обижает, он такой крутой. Недавно начали выпускать Икара, молодой еще, но хулиган из хулиганов. Сделает трюк — бежит на место и по пути обязательно какую-нибудь старушку заденет. Та на него — ну ты еще пройдешь у меня. Он в другую сторону — и там кого-нибудь еще зацепит. Тигрица его накажет, а он злится: «Ну ты че, бабуля, ну поиграл слегка»…
Тигры — умные животные. Они также болеют, теми же болезнями. Так же испытывают стрессы. Так же откликаются на ласку, хорошее настроение дрессировщика. А мы, люди, мы животных унижаем. Мы заставляем их делать то, что в природе они никогда не делают. Они могут, конечно, стоять на задних лапах, когда чешут когти, и перепрыгивать через препятствия, когда сзади бежит охотник или горит лес. Но людям хочется увидеть это своими глазами, и дрессировщики заставляют животных проделывать трюки. Есть тигры, которые не склоняют голову перед человеком, не поддаются дрессуре, мы таких отправляем в зоопарк, и там они ходят гордые всю оставшуюся жизнь. … В завершение беседы Михаил Багдасаров силком завел журналиста в клетку и заставил положить руку на полосатую спину. Все остались живы и даже довольны.